Приветствую!
Подзадержался Великий с объявлением последнего обладателя iPod, но тем интереснее результат!
Итак, последний в конкурсе iPod получил(а) некто , с интересной работой про Драконье первое января.
___________________________
1 января Дракона
Полет средь звезд воистину прекрасен! Невесомое тело движется сквозь мириады светящихся искр, планеты и астероиды проносятся со всех сторон. Черные, красные, зеленые, всех цветов, всех оттенков! Хвостатые кометы обгоняют тебя, словно заигрывая, словно приглашая в свой танец света и пыли! Но вот звезды начинают светить все ярче, звезды начинают слепить, глаза слезятся, кометы перестают играть и начинают атаковать, астероиды и планеты больно впиваются в чешую, космический вихрь ранит крылья, становится все больнее и неприятнее, все больнее и больнее, в груди словно начинает разгораться пожар, и вот ты не успеваешь увернуться и на полном ходу врезаешься в огромный пылающий шар! Вблизи звезды вовсе не так прекрасны…
Кирахуб с трудом разлепил один глаз. Попытка разлепить второй с первого раза провалилась, поэтому он медленно обследовал все в пределах видимости одним глазом. Было очень мутно, но Узур-Таш узнал своды своей пещеры и разбросанное везде золото. Обычно, конечно, золото было не разбросано, а сложено в одну кучу, а свод не столь закопчен, но эти мысли пока ему в голову не пришли.
Двигаться было трудно, но Узур-Таш взял себя в руки и привстал. Лучше бы он этого не делал… Свод закружился в его глазах, в желудке помутилось и спустя пару мгновений его вырвало на пол. Сделав глубокий вдох, он сделал шаг назад и с целью поваляться еще немного присел на пол возле кучи золота.
‘Агрх!’ – сказала куча.
Узур-Таш вскочил с той скоростью, на которую был способен его похмельный организм. Подача газа из глубин глотки, искра на кончиках зубов – он был готов испепелить непонятного гостя. Но вместо непонятного гостя его взору предстала торчащая из груды золота драконья морда.
‘Узурташик, милый, отвали, - раздался хриплый голос. – Я буду спать до посинения!’
Морда исчезла в золоте. Глаза Узур-Таша медленно вернулись из округленного состояния, а газу он позволил выйти без воспламенения. Ну и кто это, едрынть? Мелкими шажками он обошел вокруг кучи, изучая те части тела, что были видны из-под золота. Память медленно и мучительно начинала к нему возвращаться и складываться в единую мозаику. Правда, значительных частей в ней все равно не хватало.
Он частями помнил, как он показывал накануне свою крутость, как его заводил этот лукавый взгляд, эта сверкающая чешуя, эти клыки, эта морда, м-м-м… а хвост вообще был прекрасен! Он отчетливо помнил свою вчерашнюю мысль о том, что редко встретишь у современных драконих столь прекрасный хвост.
Теперь Узур-Таш ходил вокруг обладательницы всех этих достоинств и не мог найти ни одного из них. И чешуя местами облезлая, и взгляд был похмельный и узкоглазый, и хвост вовсе не такой, каким он вчера казался.
Недовольно крякнув, Узур-Таш закончил обследование тела и огляделся вокруг. Его пещера была не так богата, как у его друга Генора, только стандартное для всех драконов золото, да груда гостей от многочисленных трапез. А теперь еще и это тело. Сморщившись, Узур-Таш вспомнил, как ее звали. Саймана, вот как. Вот уж действительно.
‘Все твои друзья как один мудаки…’ – донеслось от входа в пещеру.
Узур-Таш закатил глаза и рухнул на пол. Он знал, кто это объявился.
‘…но главный мудак среди них – это ты!’ – напевая на всю пещеру внутрь «вскакал» небольшой серый дракон.
Не влетел, не вошел, не вбежал, а именно «вскакал». Стиль его передвижения напоминал то ли кенгруру, то ли лошадь, отталкивающуюся от земли всеми копытами одновременно. В любом случае выглядело это странно и никак не по-драконьи.
Его звали Фенир, но выговаривать это имя было не всем приятно, поэтому к нему быстро привязалась кличка Упырь.
‘Ага, спите, суки, твари, вставать, подъем, великие дела!’ – заорал Упырь, едва завидев лежащих Узур-Таша и Сайманы.
Тем же скачущим методом гость добрался до остальных драконов, и тут ему в глаза бросились последствия неразумно бодрого подъема Узур-Таша. Упырь тут же внимательно уставился на эти последствия неумеренного пьянства и загоготал.
‘Не, ну я понимаю быки там, овцы, люди обычные горожане, - проговорил он. – Но вот это! – Упырь указал на что-то конкретное. – Это ни в какие ворота не лезет! Таш, тебя разве не учили что монахов есть нельзя? Во-первых, они тощие шо писец! – Упырь начал загибать когти на лапах. – Во-вторых, от них бывает несварение. А в-третьих – галлюцинации! Ты наркоман шло ле?’
При этих словах гость начал прыгать сначала вокруг лежащих драконов, а потом и через них, сопровождая каждый прыжок словами «ни хрена себе!».
Узур-Таш, который сначала зарыл морду в лапы, поднял голову.
‘Упырь, как же ты задалбываешь по утрам… Ну вот чего ты приперся?’
‘Как чего – искренне удивился гость и даже прыгать перестал. – Мы же договорились вчера, что сегодня идем мочить вегетарианцев!’
Узур-Таш вздохнул. Он, конечно же, не помнил такого. Он вообще мало что помнил, да и не особо хотел.
‘Слушай, ну кто же первого января идет кого-то валить? – начал он. – Но это ж по пьяни, не всерьез…’
Упырь, разумеется, его не дослушал. Впрочем, и ожидаемых причитаний и возмущения Узур-Таш не услышал. Вместо этого гость загоготал и начал галопом носиться по пещере. Галопирующий дракон – зрелище еще более нелепое нежели «скачущий», поэтому Узур-Таш закатил глаза и зарылся мордой в золото.
Спустя на удивление продолжительное время его начали пихать под ребра.
‘Слышь, Упырь, ну ты реально уже меня зае…’ – тут мысль остановилась, потому что вынувши морду из золота Узур-Таш увидел совсем не Фенира. Тот уже перестал наворачивать круги по пещере и занялся сбором всего золота в одну кучу. А под ребра хозяина пихала Саймана.
‘Я хочу кофе, милый’, - проговорила она. В глаза ее даже частично вернулся лукавый вчерашний огонек. Впрочем, сказанные слова не дали Узур-Таш возможности заметить это.
‘Чего? – опешил он. – Какого нахрен кофе?’
‘В зернах! – безапелляционно заявила Саймана. – Которое люди пьют’.
‘И где я тебе его достану?’ – сказал Узур-Таш, когда к нему вернулся дар речи.
‘Ну, у людей где-нибудь, - пожала плечами дракониха. – Ну ты же мужик, придумай что-нибудь!’
Со стороны стены, на которую пытался по-альпинистки взобраться Упырь, донесся взрыв хохота. Узур-Таш посмотрел на него свирепым взглядом, но на не зря получившего своё имя Фенира он не подействовал. Сначала он изобразил испуг и закрыл пасть обеими лапами, а потом с новым приступом хохота грохнулся на спину и стал при этом дрыгать всеми четырьмя лапами.
‘Ну или по крайней мере пожрать, - продолжила свою мысль Саймана. – Очень уж хочется какого-нибудь королевского слугу! У них такие одежды прикольные!’
Кирахуб скривил пасть и выпустил из носа струйку дыма. Потом подумал и направился к выходу.
‘Эй, придурок, пойдем!’ – кликнул он Упырьу, который перестал царапать стену и поскакал за своим другом.
Полет, конечно, успокаивал. Ветер овевал драконьи тела, почти зависшие в поднебесье. Вернее, одно тело, потому что Упырь не переставал носиться кругами, выпускать снопы пламени и вообще всячески развлекаться.
‘Может завязать с бухлом? – осведомился Узур-Таш. – Ну в самом деле, сколько же можно. Какие-то непонятные бабищи у меня с утра какое-то непонятное кофе требуют! А я еще и не помню того, ради чего эти бабищи собственно дома у меня оказываются!’
‘Бабищи – фигищи!’ – весело сообщил на это Упырь, пролетая под ним.
‘Дельно, - хмыкнул Узур-Таш. – А потом всем скажешь, что помог мне советом’.
‘Советом – минетом’, - добавил его собеседник, пролетая в другую сторону.
‘М-да… И чего ради вообще пить? Ни хрена не помнишь, делаешь всякие глупости, наутро страдаешь! «Пьяный делает много такого, от чего, протрезвев, краснеет Сенека», как известно. Да и печень не железная. И это если не принимать во внимание сам процесс добывания бухла. Если мы будем так и дальше бухать, спиртовозы, ликероводочные и круглосуточные трапезные с бухлом скоро закончатся! И что тогда? Мы ведь уже подсядем, трудно будет слезть. Да и людям не нравится, что у них бухло отбирают. Вон давеча Шедар напал сразу на два каравана со спиртом. Не, он известный долдон, но факт остается фактом, - его умудрились из баллисты подстрелить, теперь лежит, залечивается. А все ради бухла! Все, надо бросать пить!’
‘Водка – яд! – проорал Упырь. – Наркотики это смерть! Я умираю!..’
‘Наркотики? – нахмурился Кирахуб. – Ты умираешь? Упырь, ты что, опять?! Ты опять встречался с Яристом? Вы опять того поместье того наркобарона разнесли? Ты совсем бошку потерял?? Ну-ка, погодь-ка…’
Но вместо того, чтобы «погодить», Упырь принял на мгновение стойку «Шивы», хохотнул и ухнул вниз сквозь облака.
‘Скотина!’ – выругался Узур-Таш и последовал за ним.
Налбе был меньше почти всех остальных драконов, с которыми он общался. Но он же был и быстрее их всех. Поэтому к тому моменту, как Кирахуб долетел до земли, Упыря и след простыл. Впрочем, до цели назначения они все равно почти добрались. Это была большая поляна в лесу, где друзья собирались для совместных тусовок.
Вот и сейчас там было уже почти с десяток драконов. Даже Шедар, огромный красный дракон, добрался до сборища. К его счастью, крылья не пострадали, поэтому передвигаться по воздуху он мог без проблем. А вот простреленная баллистой нога не позволяла ему ходить, а только сидеть на одном месте.
И ведь все пришли, подумал Узур-Таш. Все вчера по пьяни же договорились, но все пришли. Бедные вегетарианцы.
На поляне уже выступал Дех-Никс, тоже большой красный дракон, но уступавший Шедару по размерам. Он вообще любил выступать. Вот и сейчас он говорил о том, что вегетарианцы позорят драконью расу, что не есть мяса губительно для здоровья, что «кто не с нами, тот против нас» и так далее. В общем, повторял все то, что от него уже неоднократно слышали. И всем было наплевать на то, что он говорил. Но по пьяни чего только не наобещаешь. Да и вегетарианцы тоже молодцы, 30-го декабря прилетели именно сюда отмечать чей-то день рождения и засрали всю поляну. Как будто не знали, кто здесь каждый новый год отмечает. Пришлось всем ютиться в пещере у Генора, хоть и большой, но для веселья десяти драконов мало подходящей.
Порешили, собрались и полетели.
‘Хватит, с нам довольно! Сколько можно уже заниматься разбоем, грабежом и убийствами слабых, беззащитных существ! Ни для кого не секрет, что уже давно большинство драконов охотится на людей и зверей не ради пищи, а ради своего удовольствия! Вдумайтесь в это – убивать ради своего удовольствия! Поэтому мы, движение «За Травоядную Пищу» объявляем себя вегетарианцами и будем отныне бороться за права маленьких мясных животных!
И у нас уже есть определенные успехи! Буквально два дня назад боевое крыло нашего движения – «Травники» - совершило дерзкий налет на стоянку известных трупоедов – драконов Генора и Шедара со товарищи. Благодаря отважной акции пятерых смельчаков вся их поляна была покрыта ровным слоем органического мусора! Я подчеркиваю это – органического. Никакой химии, никакого пластика, только смердящие трупы умерших своей смертью животных – бедняг и естественные отходы нашей с вами благородной жизнедеятельности. Таким образом но грандиозный праздник Новый год мы спасли целую поляну от осквернения ее трупоедами!’
Средних размеров зеленый дракон стоял на большой валуне и говорил. Его голос был звучен и приятен на слух, а слова, которые он говорил, были музыкой для собравшихся перед ним сородичей. Здесь было около пятнадцати драконов, зеленых, серых, даже два золотых, хоть и маленького размера. Но не размер был главным оружием золотых драконов, а самое едкое и жгучее пламя.
Когда оратор закончил речь, слушатели разразились ревом поддержки и файерами. Лидер смог воодушевить толпу, хотя и здесь многие были не в лучше форме 1-го-то числа. Но это же и повредило им. За общим ревом они не заметили низко летевшие над деревьями тени. Оборачиваться первые из них начали только когда громогласное «Бей травоядных!» разнеслось над лесом.
Первым в атаку ринулся, конечно, Дех-Никс. Ринуться-то он ринулся, но он первым вступить в бой ему было не суждено, потому что мимо него на огромной скорости и с бешеным воплем пролетел Упырь. Травоядные бросились в разные стороны, и Упырь, просвистев мимо них, врезался в валун, на котором стоял оратор. Впрочем, оратор был в безопасности, потому что Упырь со свойственной ему уверенностью набросился на этот самый валун, стал его царапать, грызть, поливать огнем и вопить «Не будешь больше траву жрать, ридикюль проклятый!» Дракон не знал значения этого слово, ему просто нравилось его звучание.
Действия Дех-Никса были менее благоприятны для травоядных. Помимо столба пламени, которым он, заблаговременно собрав в глотке побольше газа, начал поливать все вокруг, на каждой из конечностей у него было надето по самодельному кастету, сделанному из обломков телег и разрушенных зданий, и он незамедлительно пускал их в ход.
Кирахуб не стал выделяться из толпы и тоже с ревом бросился на врага. Правда от него бегающим и пытающимся взлететь драконам доставались больше оплеухи и удары крыльями, нежели огонь и удары когтей на ногах.
Через пять минут все было закончено. Побитые и скулящие члены движения «За травоядную пищу» с трудом улетали в разные стороны. Довольные победители расположились на захваченной поляне и принялись поздравлять друг друга. Хед-Никс хотел было прочитать очередную речь, но ему таки заткнули рот и объяснили, ради чего все это вообще делалось на самом деле.
Десяти минут на то, чтобы получить удовлетворение от своей победы им хватило. Когда над поляной нависла вопросительная тишина, ее нарушил Рожам, выразив сразу принятое всеми предложение.
‘А теперь – бухать!’
Караван медленно догорал. Улов на этот раз попался знатный. Помимо тридцати стражников, которые были быстро сожраны, в лапы драконом попали несколько десятков бочек спирта. Повскрывав их, победители очень быстро получили то, чего хотели. Спустя два часа после успешной битвы, девять мертвецки пьяных драконов валялось посреди дороги.
‘Ну вот скажи мне, Генор, - с трудом выговаривал слова Узур-Таш. – Вот мы т-только что загрызли т-тридцать, и-ик, человек, да? И даже не всех съели… Вопрос! И-ик! Нахрена?’
Черный дракон перевел на него мутный взгляд золотых глаз.
‘Таш, ты пургу гонишь. Что значит нахрена? Захотелось, и загрызли! Мы сильнее – они лохи, че тут непонятного?’
‘Но ведь не всем в мире правит с-сила, - пробормотал Узур-Таш. – Ведь есть же какие-то нра-авственные, и-ик, принципы, там? Нормы м-морали, я не знаю.’
‘Херня все это! – отрезал Генор. – Есть сильные – мы, драконы. Есть хитрые – опять же мы. Есть богатые – опять же, мы. Все остальное в этом мире создано для нас. Завоевывай! Властвуй! Это все твое бери это!’
‘Думаешь… сегодня многие из этих людей орали о пощаде и о спасении… думаешь никогда не случится, что тебе самому понадобится пощада?’
Вместо ответа Генор привстал на задние лапы, затем в полный рост, расправил крылья на полную ширину и изверг вверх струю пламени. Он был красив, Генор. Красив, богат, силен и даже во многом сообразителен. Поэтому когда темноту со свистом пронзила тяжелая стрела для баллисты и вонзилась ему прямо в открытое горло, это выглядело неправильным, невозможным. Но люди уже знали инженерное дело, полутораметровая стрела толщиной с человеческую руку, со специально сделанными зазубренными и острым железным наконечником свое дело сделала. Рожам захрипел и повалился на землю, не в силах даже пламя изрыгнуть из пробитого горла.
Кирахуб инстинктивно упал на землю, и это спало ему жизнь. Еще две стрелы просвистели над ним и ухнули в темноту.
‘Братцы, на нас напали!’ – заорал Узур-Таш и осветил поляну столбом пламени. Остальные драконы тоже начали изрыгать пламя и взлетать. Но люди, эти хитрые мелкие козявки, только этого и ждали. Вновь сумеречный воздух наполнился снарядами, десятками снарядов. Только теперь это были не стрелы, а какие-то странные мешки, которые попадали в драконов и без каких-либо повреждений лопались, обливая их водой. И только когда Дех-Никс в очередной раз изрыгнул пламя уже после того, как в него попали мешком, стало понятно, что никакая это не вода. В считанные мгновения жидкость загорелась, и вот уже весь Дех-Никс был окутан пламенем.
Драконы не поняли, как это произошло. Они подумали, что вместе с людьми на них напали и вегетарианцы, поэтому они продолжили освещать окрестности огнем, и гибли один за другим, сгорая в собственном пламени.
Узур-Таш затаился. Плотно закрыв пасть и скрючившись в три погибели, он лежал за трупом Генор и ждал. Когда люди с факелами подошли ближе, он бросился на них. Мешок в него не попал, поэтому он смело поливал все вокруг пламенем, сжигая людей одного за другим. Он сжег почти всех, но где-то еще стояли баллисты. И когда гигантские стрелы врезались ему в грудь, защититься ему было нечем.
Узур-Таш рухнул на землю. Боль пронзила все тело, было невозможно дышать, но сквозь пелену в глазах, в зареве догоравших драконьих тел он увидел удивительную картину. Упырь брел по поляне. Медленно, едва переставляя шал. Из спины у него торчало отломанное древко стрелы. Упырь словно не замечал его.
Узур-Таш хотел позвать его, но голос его уже не слушался. А Упырь шел все медленнее и медленнее. Вот он уже упал на одно колено, но достиг своей цели. Целью была красивая, нетронутая бочка со спиртом. Он повалил ее на бок и покатил. Покатил к нему, к Кирахубу.
Прокатившись несколько метров, бочка стукнулась о морду Узур-Таш, приведя его в сознание. Вслед за бочкой приполз и Упырь.
‘Дружище, - прошептал Узур-Таш. – Хоть ты и ответишь на это «дружище-фигище», я все равно рад тебя видеть’.
‘Узур-Таш, скотина, ты и умереть без торжеств не можешь? – усмехнулся Упырь. – Давай-ка лучше бухнем как следует и спокойно отправимся бухать в следующие миры!’
‘В какие такие миры?’
‘Не понимаешь , да? Иди кудяпликов настреляй, Узур-Таш’.
‘Чего-чего?’ – все больше офигевал дракон.
‘«Чего-чего», пить тебе меньше надо. А то ишь, выискался, герой. И как красиво себе все нарисовал-то! Побоище, пьянка и красивая смерть рядом с лучшим другом на поле боя, да?’
‘Э-э-э…’
‘Так вот хрен тебе! Ты думаешь, 1 января для тебя так и закончилось, да? Ты думаешь, ты такой особенный, не как все, и что вот такая вот красивая хрень, которую ты выдумал, должна с тобой случиться? Сто галош тебе в рот! Ничем ты ото всех не отличаешься. И я, к твоему сведению, не Упырь никакой’.
‘А кто же ты?’
‘Вот-вот! Кто ты? Где я? Кто здесь? А потом кудяплики всякие. Белочка я, сынок. Белочка!’
На этих словах мир окончательно расплылся в глазах Узур-Таш, и он провалился в небытие.
На этом рассказ о 1 январе дракона завершается. Но чтобы не держать читателей в неведении, скажем лишь, что 2 января утром Узур-Таш таки проснулся живым и здоровым. Ну как здоровым… Печень и мозговые клетки его были с этим утверждением не согласны. Он обнаружил себя на том самом поле, где они ограбили караван. Помимо него, там приходили в себя и все остальные. Кирахуб огляделся и нашел неподалеку Упыря. Маленький дракон был спокоен и молча сидел, привалившись спиной к остаткам повозки. Даже у него сели батарейки.
Узур-Таш внимательно вспомнил все, что с ним случилось, и твердо принял решение. Он поднялся и нетвердым зигзагом полетел в сторону дома. Уборка, чистота, занятия, размышления и работа над собой. А также никакого алкоголя! Вот что ждало нашего героя в будущем!
В ближайшем.
Он дотерпел до Рождества.
___________________________
Оригинал работы можно посмотреть .
Поздравляем!
Уже сегодня станет известно, кто же получит главный приз - Apple iPad!
